Форум » ...и от мрачного Лувра до величественного Блуа » Месть за Мариньяно » Ответить

Месть за Мариньяно

Mary Boleyn: 1519 год. Месть за Мариньяно Амбуаз Фрейлина Маргариты Валуа внезапно умирает. Очевидно, что от занменитого и ужасного яда "кантарелла". Понятно, что покушались вряд ли на фрейлину. Скорее - на саму Маргариту Но кто? У адмирала Бониве возникает мысль - что это - месть его кузена, Монморанси. Он говорит об этом Франциску В покоях Монморанси учиняют тайный обыск и находят яд. Монморанси арестован но снова смерть и снова умирает подруга Марго герцогиня де Боливье. Теперь очевидно, что отравитель не Монморанси. Бониве наставивает: Монморанси подплатил кого-то и его приказ приводят в исполнение любым способом. Король освобождает Анна, и Марго идет к Франциску, чтобы поговорить о Монморанси. Она застает там и короля и Бониве и Анна. Между ними происходит разговор и Анн божится Маргарите, что даже в мыслях не смел бы представить такое, хоть то что она сейчас с Бониве его и огорчает. Между ними происходит страстное и долгое объяснение. И Марго понимает, что она любит все еще Монморанси. Но и Бониве ей дорог. А тем временем необъяснимые смерти продолжаются ) и умирает еще одна фрейлин Марго. Монморанси просит короля, чтобы тот наделил его полномочиями найти злоумышленника, кем бы он не оказался. Втроем они - Анн, Бониве и Марго ищут преступника Подозрение падает на герцогиню Луизу Борджиа дочь гореизвестного рода отравителей Борджиа. А при Дворе в это же время появляется еще и некий граф Джованни...... и Франциск начинает понимать, что это козни его врагов которые, после поражения в Италии при Мариньяно не могут простить Франции и Франциску триумфа и пытается убрать таким способом военачальников Франциска.... Участники: Король Франциск, Маргарита Валуа, Анн де Монморанси, Гуффье де Бониве, Луиза Борджиа, Джованни Борджиа,

Ответов - 41, стр: 1 2 3 All

Louise De Savoie: Луиза Савойская готовилась ко сну. Уже были отданы все нужные распоряжения, прочитаны молитвы, но зная свою бессоницу, Мадам не торопилась в постель. На столике возле камина стояло подогретое вино и шахматная доска. Именно эта игра, в которую ее научил играть покойный супруг, дарила графине минуты спокойствия и вдохновенной логики. А подумать было о чем. Тревога пропитала стены дворца и держать себя в руках с каждым часом становилось все сложнее. Во дворце гибли люди. Несколько слуг скоропостижно и неожиданно скончались. Разумеется никто особо этим не обеспокоился, но один из секретов влияния хозяйки замка был в том что она не пренебрегала тем что могут знать и говорить незаметные люди, прислуга. Кроме того Мадам понимала что знание всего что происходит вокруг – одна из форм власти. Поэтому она была обеспокоена. Может быть это всего лишь совпадение, но надо подумать. Предпринять какие то меры, найти человека способного провести небольшое но тщательное расследование, усилить охрану… …раздумья Мадам прервал шум. Кто то энергично стучался, послышались крики, плач и в спальню некоронованной повелительницы Франции буквально вломилась толпа плачущих полуодетых дам, в одной из которых Луиза Савойская изумленно узнала свою дочь, прекрасную Марго, самую умную и блестящую принцессу Европы. Она не плакала, нет, но бледное лицо и потрясенно распахнутые огромные глаза Маргариты без слов говорили что произошло что то ужасное. Мадам не заботясь о том что ее одежда была не для принятия внешних визитов , подхватила дочь под локти -Господи Боже! Марго! Дайте ей вина! Да что случилось, кто ни будь может мне обьяснить?

Marguerite de Valois: Приготовления ко сну шли своим чередом. Маргарите помогли раздеться, расплести прическу, омыть ноги — день был самый обыкновенный, каждый из нас такие проживает больше всего. Принцесса уже было хотела прочесть молитву на сон грядущий и распустить всех своих слуг, как в соседней комнате ее покояв, раздался истошный вопль -- принцесса резко вздрогнула. Через мгновение к нему присоединился хор плача, причитания и крика. Маргарита не заставила себя ждать — в одно мгновение она вбежала в комнату, чуть не оставив домашнюю туфлю по дороге. В комнате у самого стола стояла толпа ее фрейлин, окружив кого-то. -- Что случилось?! -- принцесса смотрела то на одну, то на вторую фрейлину. – Расступитесь ! Объясните, что случилось?!— нервно приказал она. Но так как все ее наперсницы плакали и были не в состоянии объяснить, что произошло, то они расступились, представив взору Марго мертвую Доменик, над телом которой вопила ее лучшая подруга Аморет. Принцесса громко охнула, по всему телу пробежала, ноги стали слабеть, но девушка не дала себе ужасу одурманить ее разум, но внутри все дрожало. «Бог ты мой! Спаси и сохрани! Как? Она же была жива недавно?» Усилием воли Маргарита заставила себя подойти к своей фрейлине и посмотреть на тело внимательно. Она помнила, что во время вечернего туалета Доменик не присутствовала, сославшись через Аморет на нездоровье. Аморет была бледна и озабочена, вследствие чего небрежна в своей работе. Но все же еще после ужина, когда принцесса со свитой вернулась в покои, Доменик была жива. Взгляд, который Маргарита бросила на свою мертвую подругу, заставил ее задрожать всем телом, будто охваченным лихорадкой. --Все быстро за мной.— слабеющим голосом приказала принцесса. – Ее тоже с собой ведите. Нельзя оставлять ее здесь. – и плачущие фрейлины попытались оторвать Аморет от тела, но это было сложнее. –Живо к моей матушке!—негромко прикрикнула на них. Ничего здесь не трогать. –все-таки они смогли оттащить Аморет — видно силы ее покидали и она не могла сопротивляться. Бледная, напуганная, дрожащая Марго влетела без стука в спальню своей матери, напугав при этом ее фрейлин. Страх охватил принцессу настолько, что она не смогла сразу объяснить, что произошло — и слезы предательски брызнули из глаз. Ноги подкосились, и если не матушка, то Маргарита распростерлась бы на полу в обмороке. Испуганное лицо Луизы Савойской, ее приказание немного образумили, но когда принесли вина, то принцесса в страхе отшвырнула от себя кубок, дрожащим голосом проговорив: --Матушка, матушка…! Моя фрейлина, Доменик, мертва. Кажется, ее отравили. Мы привели всех из покоев. Что делать матушка?

Louise De Savoie: -Не бойтесь, дитя мое! Не бойтесь, ваше высочество! Луиза встряхнула дочь за плечи и неожиданно обняла. Вообще то родственные объятья у них были не слишком приняты, и в общении вдовствующей герцогини и принцессы душевное тепло причудливо сплеталось с этикетом и соображениями политики, да еще в своеобразной пропорции, но все это меркло перед простым желанием уберечь свое дитя, защитить ее любыми способами. Взглянув поверх кудрей дочери Луиза отметила что просочившиеся в комнату слуги действуют правильно. Кое кого из дам уже усадили на кресла в соседней комнате, остальным поданы вино и вода, за дверьми уже слышан голос капитана гвардейской роты из охраны дворца, ему что то тихо и толково объясняют и за лекарем уже послали. -Марго, вы останетесь сейчас здесь, у меня- тихо говорила мать, поглаживая волосы дочери. – Вы уснете в моей кровати, как в детстве, помните? Помнишь- заглянула она в лицо Маргарите, -Помнишь, ты боялась засыпать в темной комнате а я рассказывала тебе о маленьком рыцаре с пряником вместо щита? Ты училась тогда быть храброй, как и подобает принцессе, но ночами иногда прибегала ко мне в постель… Маргарита невольно улыбнулась.. Мадам Савойская продолжила убаюкивающим голосом -Здесь тебе нечего боятся. Твоих фрейлин мы защитим. И узнаем что произошло и кто в этом виноват. Успокойся, дитя мое… Глаза герцогини были тревожными. Страх и растерянность постепенно уступали место злобе и как ни странно- любопытству. И кто же это у нас такой умный? Ведь вполне возможно что…. Черт, об этом и думать то не хочется! Но придется. Ведь возможно что яд- а что это еще может быть такое? что яд был предназначен вовсе не для слуг и не для фрейлин. И это уже вопрос государственной важности. Уж не говоря о том что на куски разорву если узнаю что моя догадка верна и охотятся за моей дочерью. Но –кто?


Marguerite de Valois: Иногда во время опасности с нами происходит что-то странное — мы теряемся и становимся беспомощными как дети. И Маргарита себя ощущала не сильной принцессой, дамой французского двора, а маленькой девочкой 6 лет, которая боялась темных углов и крыс. Голос матери пробивал пелену ужаса и шока — смерть была очень близко от Марго и ее дыхание девушка ощутила на собственной шкуре. В голове творилось что-то невообразимое — она гудела как рой диких пчел, потревоженный злыми людьми. Внезапно она почувствовала слабость, гудение стало утихать, и на место ужаса, начали заступать апатия и усталость. Принцессе показалось, что она вновь пережила тот ужасный день, когда поссорилась с Монморанси. Принцесса крепко держала матушку в объятиях, которые успокаивали ее как в детстве, когда достаточно было спрятаться в юбках матери — и никакой грозный дядька уже не был страшен. Слова матушки утешали ее. «Рыцарь с пряником вместо щита…»--девушка улыбнулась. Это была любимая сказка, которую рассказывали ей. Принцесса мечтала когда-нибудь найти этого рыцаря и попробовать щит или хотя бы надкусить. Матушка хохотала и говорила, что тогда ему придется печь новый, потому что с аппетитом Маргариты от щита не останется и крошки. -- Спасибо мама. Мне, правда, сейчас страшно спать одной. Эти тени, Доменик… Это выглядит очень странно. –принцесса тяжело вздохнула. –Пожалуй мне стоит прилечь. Кажется, что моя голова совсем не моя. –голос Маргариты был подавленный.

Montmorency: Шум и крики на дамской половине Амбуазского дворца наделали переполоху и на мужской. Более того, посланник Луизы Савойской помчался к королю Франциску, а уж пажи Его Величества стали будить приближенных короля... Монморанси в эту ночь почти не ложился. Очередные размолвки с Марго уносили его сон к звездам. Он крутился - вертелся на одиноком ложе, а затем не нашел ничего лучшего, как достать бутылку вина и распивать ее в одиночестве. Бутылка бургундского, естественно, не могла охмелить его голову, а вот только еще больше вгоняла в тоску и представляла происходящее в еще более мрачном свете. Это Анн понял уже после второго бокала. Именно когда он намеревался осушить остатки - в покои Монморанси постучал кузен Бониве и сообщил, что Его Величество прислал за ними, дабы немедленно явиться в покои Маргариты Ангулемской. Там странной смертью умерла одна из ее фрейлин. Похоже - яд. У Анна округлились глаза. О ядах и смертельных отравлениях ими в Амбуазе никогда и не слышали. Это при Дворе короля Людовика нет-нет да случалось нечто подобное. Но здесь, в Амбуазе, где поперек воли мадам Луизы и мышь не пикнет... Накинув камзол поверх ночной рубахи и наскоро натянув приличествующие визиту на дамскую половину штаны, Анн поспешил вслед за Гуффье, по пути стараясь узнать подробности происшедшего. В покои Марго они прибыли почти первыми, не считая лекаря Его Величетсва. - Ваша Светлость! - поклонился Анн мадам Луизе. - Маргарита! - Подошел к сестре короля. Она как перепуганная пташка, бледная и сама почти бездыханная... - Какое счастье, что Вы живы, Марго! - только и смог произнести Монморанси, утупившись на тело несчастной фрейлины, мадемуазель Доменик - Какое счастье! От избытка чувств и забыв о размолвках, Маргарита Ангулемская упала в его объятия со слезами и рыданиями, что, не смотря на невеселую ситуацию, порадовало Монморанси. Думать о таком в эту минуту было не прилично. Но, может быть, - не мог не думать Анн хотя бы мимоходом - смерть Доменик, раз уж такое случилось, снова сблизит их с Марго... Однако... синюшные губы, вспухший язык, и некоторые другие признаки... -Это кантарелла. - Изрек лекарь, после недолгого осмотра. - Я служил в Риме некоторое время, как раз, когда этот яд был в чести у благородного семейства Борджиа и хорошо узнаю его действие и признаки... В Амбуазе кантареллу не разливают вместо вина...А это значит, господа, что смерть фрейлины Ее Высочества может быть не последней... Но какая выгода и кому от смерти несчастной девушки - вопросил доктор, накрывая застывшее тело белым шарфом, приготовленным мадам Луизой.

Gouffier de Bonnivet: - Кантарелла? - Гуффье де Бониве удивленно смерил взглядом лекаря и не дружелюбно уставился на принцессу Маргариту, оказавшуюся в объятиях кузена Монморанси. - Откуда а покоях Маргариты Валуа могла взяться кантарелла? Эта дьявольская отрава Борджиа?! То что принцесса Марго доверчиво жалась к плечу Анна, адмиралу совсем не нравилось, но он пытался скрыть чувства, обуревавшие его, и пытаться рассуждать здраво. Впрочем, происшедшее не поддавалось логике, как не крути! - Понятное дело - продолжал свою мысль Гуффье, - отравить собирались отнюдь не фрейлину Маргариты! Но кому нужна смерть сестры короля? Кто может желать ей столь ужасного?! безумная догадка вдруг осенила адмирала, и Бониве втупился снова в своего кузена, герцога Монморанси, все еще сжимающего принцессу Марго в объятиях. - Сомневаюсь, что столь ужасное преступление могло быть совершено в покоях Марго из политических мотивов! Скорее - из личных ! Бониве заговорил громко, и все обратили взоры к нему, поскольку то, что он говорил - превращало каждого присутствующего в покоях Марго в подозреваемого. - Я полагаю, кузен, нам следует осмотреть Ваши покои! - Жество обратился Бониве к Монморанси. - И не прсто осмотреть, а произвести обыск! Он видел, как побледнело лицо Анна, и как он выпустил Марго из объятий. Гуффье подошел к нему и посмотрел в глаза. - Всем известно, что принцесса пребывала с Вами в размолвке, и оказывала знаки предпочтения и благоволение мне, а не Вам. Я могу предположить, что ревность затмила Ваш и без того беспокойный разум. Что, если эта смерть - ошибочна, и умереть должна была не мадемуазель Доменик, а Ее Высочество Маргарита Ангулемская! не так ли, дражайший кузен Монморанси? Бониве подошел к Анну совсем близко и в его глазах вспыхнул недобрый огонь. - Полагаю, Анн, нам немедленно следует произвести обыск в Ваших покоях! Немедленно!

François I: - Стоящий рядом Франсуа нахмурил бровь. В словах адмирала Бониве читалась откровенная ревность и злость. И Франциску ненадо было докапываться, что послужило причиной такому прямому заявлению. - Уж не пенрегибаете ли Вы палку, любезный адмирал? - Вопросил король, хмуро поглядывая на Бониве. Монморанси - Ваш кузен, мы росли вместе. Кроме того, он государственный муж Франции... Такое обвинение, Гуффье, должно иметь серьезные основания! Франциск видел, как побагровел Монморанси. затем кровь отхлфынула от его лица, но он продолжал держать Марго в своих объятиях, словно она была спасительной соломинкой во время шторма. - Вы несете откровенную чушь, Ваша Светлость! - Произнес Франциск уже жестче. Все - от мадам Луизы Савойской до последней служанки обратили взгляд на Анна де Монморанси. И Франциск понимал - с эхтим надо что-то делать! Иначе весь Двор решит, что герцог Монморанси - отравитель! -Постойте, Монморанси! Я, как и все здесь присутствующие, - промолвил король, уверены в Вашей невиновности. Но, чтобы успокоить ревность адмирала Бониве, Вашего кузена и страстного почитателя женских прелестей моей сестры Марго, и доказать всем, что в Гуффье говорит ревность - я предлагаю и правда осмотреть Ваши покои, дорогой Анн. Монморанси дернулся, пытаясь что-то возразить, но Франциск остановил его властным жестом. - Это уже дело чести, Анн! Я - на Вашей стороне и не могу допустить, чтобы в моем ближайшем окружении имели место подобные сплетни и недомолвки. Мы произведем осмотр Ваших покоев, Монморанси. Господа Бониве, де Мариньяк, Вы , Вы и вы также, пойдемте в покои герцога. И лекарь обязательно! - произнес Франциск. Чтобы ни у кого не возникало никаких сомнений в невиновности моего верного подданого!

Montmorency: Бледный и растерянный Анн де Монморанси наконец выпустил из объятий Маргариту, которую все это время прижимал к груди, точно пытался защитить от прозвучавшего навета на себя самого. - Франсуа... Мне нечего сказать, Ваше Величество! - С поклоном истинного придворного сказал Монморанси. - Единственное, что я могу сделать сейчас - это подчиниться Вашей воле, государь, ибо не вижу и не знаю за собой никакой вины, и не принимаю обвинений в столь чудовищном преступлении, кое совершено в покоях принцессы Маргариты. Снова преклонив гоглову перед французским монархом, Анн покорно последовал за королем, который с полной решимостью направился в крыло, где располагались покои Монморанси. Придворные, включая принцесу, мадам Луизу и кузена Бониве, посшли следом. Лишь на миг Анн блеснул очами в сторону Гуффье и произнес тихо, но тоном, полным решимости. - Я не знаю кузен, что или кто напоумил тебя возвести на меня, твоего родича подобную напраслину. И я не понимаю, что ты собираешься найти в моих покоях. Но знай, Гуффье, с этого дня не желаю более иметь с тобой ничего общего. Франциск лишь примирительно поднял руку, но противоречить Монморанси не стал, явно понимая его чувства. Король был великолепным дипломатом, и промолчав сейчас он, наверняка знал, что помирить своих лучших придворных и друзей потом будет намного легче, чем сейчас, в распале этого конфуза. Оказавшись в покоях Анна, специально вызванные королевские приставники начали обыск, или , вернее - осмотр. Анн, предложив дамам и королю присесть и сам присел в кресло, около Франциска, и с невозмутимым видом смотрел на совершаемые действия. Внезапно, возглас одного из приставников заставляет Монморанси побледнеть и судорожно глотнуть воздух. То что он увидел у него в руках - стеклянный флакон с белесым порошком, привело всех в шоковое состояние. Поднялся Франциск, возвела свои чистые глаза Марго, мадам Луиза выступила наперед, пытаясь рассмотреть при свете свечей , что же там обнаружили приставники? -Вам известно, что находится в этом сосуде? - Поинтересовался у Анна лекарь. Он уже изучал содержимое флакона и судя по сведенным на переносице бровям, это не предвещало ничего доброго. - Я понятия не имею, что может быть в этом сосуде - ответствовал Монморанси, выступпив наперед, ибо и сам сосуд и его содержимое вижу впервые. И понятия не имею, как он мог попасть в мои покои. - Стража! - Голос Франциска прозвучал отрезвляюще для всех. Марго вскрикнула, а мадам Луиза зашептала молитву... Только один Гуффье смотрел торжествующе на своего кузена. - Возьмите герцога под стражу. - Выкрикнул снова король. - Ваша Светлость, до выяснения обстоятельств Вам надлежит быть под арестом. - Голос Франциска прозвучал безапеляционно, как и надлежит главе государства и повелителю Франции. Монморанси, не имевший при себе оружия, не имел и чего вручить стражникам. А потому лишь покорно кивнул головой. Единственное, что он сделал, это повернул белокурую голову в сторону растерянной и обескураженной Маргариты и произнес. - Марго, верьте мне! Я невиновен! Клянусь своей честью и моей любовью к Вам, Ваше Высочество! А так же добрым именем моих предков и моим служением нашему государю! - Это - кантарелла, государь! - Словно приговор произнес лекарь, потряхивая флаконом. - Это кантарелла. Если Его Светлость и невиновен, то при Дворе есть кто-то, кто здорово подставил герцога, Ваше Величество!

Marguerite de Valois: От драмы до трагедии совсем небольшой шаг. Маргарита ощутила на себе смысл этого афоризма, который когда-то обронил один из придворных драматургов. Принцесса уже полностью осознала весь ужас и драматизм происходящего. Единственное, что ей хотелось — это лечь в постель, закрыть глаза и подумать, что это происходит в постановке, которую она смотрит во время торжества. Ах, увы, Маргарита, фортуна не хочет улыбаться, и лишь скалит острые зубы. Внезапно появился Монморанси. Нет, это только для Маргариты все казалось внезапным -- на самом деле его появление есть вполне закономерное явление. Как-никак он маршал Франции и так далее. И, несмотря на их ссору, принцесса сделала, что делает большинство испуганных женщин в критических ситуациях — она кинулась в его объятия, ища поддержки и защиты. Слезы брызнули из глаз, и девушка начала ими обильно орошать грудь герцога. Ее горе было так велико, как широка грудная клетка герцога Анна де Монморанси. Рыдания не прекращались до тех пор, пока не вошел адмирал Гуфье де Бониве. По идее, Маргарита должна была изливать потоки слез на его мужественную грудь, но при ее состоянии… ей было все равно, в чьих объятиях искать утешения. Страх опять затопил сознание. Возможно, принцесса рыдала бы и дальше, если бы не Бониве… Его слова просто возмутили девушку. «Как он может такое говорить? Хотеть убить меня?» Всхлипывая, хлюпая носом, Маргарита сказала: --Что вы такое говорите, адмирал?! Герцог не убийца. Это несовместимо со здравым смыслом! – ее слова не особо повлияли на Гуфье. Его взор полыхал гневом и ревностью. Только это едкое чувство может нашептывать разуму такие слова, лишь это чувство способно толкнуть кого угодно на невообразимые безумства. «Безумства. А если это правда? А если и Монморанси способен на такое?.. Глупости. Это честный человек. Он не станет поступать». Маргарита испуганно переводила взгляд то на Анна, то на Гуфье, ощущая себя зажатой меж двух скал. Нет. Им ее страданий мало. Бониве требует обыск, и ее брат, который все время стоял рядом согласился. Принцесса хотела возразить и королю, но в такой ситуации, правильней промолчать. -- Я на вашей стороне маршал. Я уверена, что адмирал совершает чудовищную ошибку, произнося такие слова. – она прошептала девушка и двинулась следом за процессией в покои герцога. Как стучало ее сердце, как краска заливала лицо, ее всю лихорадило. Словно удар молнии, оказались слова лекаря. «Как?! Как?! В его покоях яд?! Он хотел меня убить?! Мне дурно…»--Маргарита пошатнулась, но все-таки удержалась на ногах. Она ощущала себя пьяной, голова рассказывалась на множество кусочков. Изумлению и ужасу не было предела. Все чувства смешались в хоровод и понеслись в бесовской свистопляске. Маргарита посчитала лучшим и в этом случае разразится вновь бурными рыданиями. Она не знала, кому теперь верить и кого винить. Драма «Смерть Доменик» имела весьма закрученный сюжет, и уже начинала обращаться трагедией.

Montmorency: Темница сырая и мрачная - не место для молодого и энергичного герцога Монморанси. Но Анн смиренно ожидал развязки своей участи, будучи абсолютно уверенным в своей невиновности. Этот щеголь Бониве из ревности оговорил его; но то что кто-то подбросил кантареллу в его покои... Дело принимало все более серьезный оборот, и Анн прерасно понимал, что тут пахнет чем-то большим, чем ревностью кузена-адмирала... Черт, а Франциск, занятый все больше любовными делами, не желал замечать очевидного. Король- рыцарь, король-победитель упивался своим величием после победы под Мариньяно и не желал замечать, как тучи все более сгущаются над его головой. Конечно, Анн де Монморанси был узником привеллегиированным. Ему разрешалось читать, писать, кушать отменную еду и пить хорошее вино... Но у Анна сжималось сердце при мысли о том, что Марго может подумать, будто он и правда, отравитель. А еще - любвеобильный Франциск может прощелкать самый опасный момент и оказаться игрушкой в руках своих врагов, которые, судя по всему, уже проникли и в Амбуаз, и в Лувр... Внезапный скрежет замка заставил Монморанси поднять голову. Пред ним стоял комендант тюрьмы, мсье Горненьен, протягивая Монморанси какой-то документ, он произнес: - Вы свободны, герцог. Король ожидает Вас немедленно у себя. Торопитесь, Его Величество прислал за Вами свою карету. - А что случилось? Что произошло? - обескураженно произнес Анн, дивясь таким переменам. - В Амбуазском замке случилась еще одна смерть. На сей раз - герцогиня де Боливье, статс-дама сестры Его Величества, принцессы Марго. - Невозмутимо ответствовал комендант. - Торопитесь, Ваша светлость! Торопитесь! Когда Монморанси ступил в королевские покои, Франциск с распростертыми объятиями ступил навстречу Анну. Короткие приветственные объятия, И Франциск протягивает герцогу бокал вина, как раньше - своему другу, брату, советчику. - О, и Вы здесь, дорогой кузен?! - Монморанси бросил уничтожающий взгляд в сторону Бониве, сидящего тут же. - ну что, Ваши обвинения, кажется, не прошли проверку действительностью? - Ехидно заметил Анн.

François I: Франциск примирительно поднял руку. Вражда этих двух белокурых гигантов, его лучших друзей несказанно раздражала его и злила. - Монморанси! Успокойтесь, друг мой. И Вы, Бониве, извинитесь перед герцогом и Ващим кузеном. Несчастье, случившееся в Амбуазе должно нас объяединять, а не натравливать друг на друга. Анн, я хочу, чтобы Вы знали, я запер Вас на некоторое время в тюрьме не потому, что поверил, будто бы Вы могли сотворить то, в чем Вас обвинил Ваш кузен Гуффье. Я сделал это лишь потому, чтобы дать врагам проявить себя. И доказать Вашу невиновность. Я надеюсь, герцог, Вас хорошо кормили в темнице? Франциск улыбнулся, однако, в глазах его продолжала светиться тревога. Итак, господа, ситуация чрезвычайная. Новая смерть. На этот раз - герцогиня де Боливье, статс-дама принцессы Марго. И я желаю выслушать ваши мысли и соображения, прежде, чем мы станем обсуждать все это большим количеством людей. Король уселся в кресло и перевел взгляд с Гуффье на Анна и наоборот. Кажется, эти двое и не собирались прислушаться к его словам. - Господа! Я Вам говорю! - Король повысил голос и в гневе желваки заходили на еге щеках. - Прекратите немедля, если не желаете испробовать на вкус королевского гнева!

Gouffier de Bonnivet: Смириться с тем, что король доверяет Монморанси для Гуффье было не просто. Да, Анн приходился ему родственником и ближайшим другом. Но ревность - слишком коварна. Она туманит разум и глаза. И Гуффье вдруг неожиданно сам для себя сказал - Ваше Величество, я разделяю Ваши тревоги, но то, что герцогиня де Боливье была отравлена во время пребывания герцога де Монморанси в тюрьме, еще ни о чем не говорит, Франсуа. Кто знает, на что способен мой кузен? Бониве блеснул взглядом в сторону вскипающего Монморанси. - Может быть, герцог имеет сообщников, которые выполняют его приказания, даже, когда он находится в тюрьме? Спокойно отреагировать на такое обвинение со стороны Бониве Монморанси было не просто. На это и расчитывал Гуффье. Он желал сцепиться с кузеном, провоцировал его, чтобы излить свою ревность, смачно заехав пару раз Монморанси по физиономии. Но, очевидно, Франциск был против такого развития сюжета и гневно шикнул на Бониве. Адмирал только раздраженно сжал губы. Анн всегда был баловнем судьбы. Ему доставались и милости короля, и ласки его сестры, и даже теперь, когда все улики против него - Франциск верит ему безоговорочно! Достаточно и того, как король твердо произнес - Господа! Я Вам говорю!Прекратите немедля, если не желаете испробовать на вкус королевского гнева! - Как угодно Вашему Величеству. - С деланным смирением произнес Бониве. Адмирал ревновал, но у него хваатало сообразительности не вставать поперек повелений короля Франции...

Marguerite de Valois: Маргарите доложили, что ее брат, адмирал Бониве и герцог де Монморанси собрались вместе что-то обсуждать. Тут можно было и не ходить к гадалке, чтобы понять, что обсуждать будут смерть герцогине де Боливье. Поразмыслив недолго, принцесса решила покинуть свои покои и принять участие в совете. Все, что происходило дико вымотали ее, что пожалуй, эти недели в своей жизни она так же запишет в самые худшие моменты, если решит написать мемуары. Одетая во все черная, выражая тем самым скорбь по смерти любимой подруги, принцесса молча шла к покоям брата. Ее раздражал шум, поэтому она почти не отвечала на приветствия слуг и пресекала попытки громогласного объявить ее появление. Поэтому, когда она вошла в покои брат, до ее слуха долетели обрывки спора между герцогом и адмиралом. Их соперничество немного огорчало Маргариты, но более всего ложные обвинения, которые возвели на маршала. Когда ей объявили, что Анн Монморанси освобожден, то ей стало намного легче. Когда все внутри охвачено отчаянием и грустью, любая маленькая добрая новость, может заставить светиться от счастья. Принцесса подобрала немного платье, чтобы не наступить. О своем приходе она решила объявить еще на входе в покои: -- Адмирал, каждый человек способен на безумства, все зависит от чувства, которое разрывает душу. У кого-то ревность, а у кого-то жажда мщения. И то, и другое гибель для души. – Маргарита не мгновение умолкла, слушая приветствия. -- Дорогой Франсуа. Герцог, адмирал. Рада вас видеть. – Маргарита присела в курульное кресло, которое ей пододвинул брат. Принцесса с наслаждением откинулась на спинку стула. Сегодняшняя панихида по герцогине весьма утомила ее. – Анн, я рада вас видеть в добром здравии. Мне бы хотелось бы с вами побеседовать после. И, -- она повернула голову к Гуфье, -- сдержите свой пыл. Не огорчайте меня. – теперь она взглянула на короля, потому как хотела перейти к обсуждению дел. --Мой дорогой брат, что известно о смерти герцогини, кроме того, что она была отравлена кантарелло?

Montmorency: Появление Марго, казалось, лишило Монморансич всех душевных и моральных сил. Обвинения кузена Бониве теперь были подобны уколам кинжала, хотелось выхватить свой кинжал и проткнуть наглого Гуффье... Но хладнокровие Марго заставило Анна и себе немного успокоиться. - Да, конечно, Ваше Высочество! - Монморанси поклонился, и прильнул губами к маленькой ручке Маргариты Валуа. - мы поговорим на едине, когда и где Вам будет угодно... Взгляд Бониве полыхал ревностью, но Монморанси не замечал более замечать наглого кузена. теперь, когда он, наконец, на свободе , и ( к сожалению, или к счастью для него) совершено еще одно убийство - отравление герцогини де Боливье - Анн знал, что сможет доказать свою невиновность. В Амбуазе все говорили о предательстве, о том, что возможно, против Франциска заговор... Но Монморанси не мог понять, в чем причина этого недовольства. Король, одержавший славную победу при Мариньяно был для своего народа рыцарем, героем, полубогом! Кто может быть недоволен этой викторией? Внезапное прозрение накрыло Монморанси. Кто может быть недоволен, как не проигравшие битву? Испанцы? Неужели смерти в Амбуазском дворце - дело рук испанских шпионов? Анн почувствовал, как в голове забурлила кровь. Неужели он напал на след? И пока Маргарита разговаривала с королем Франциском, Анн продолжал обмозговывать свою внезапно возникшую теорию... Итак... Испанские шпионы в Амбуазе! Но почему они начали с принцессы? Почему не с самого короля? Ответ пришел сам по себе. Потому что кто-то при Дворе очень хорошо осведомлен о ссоре Монморанси и Бониве; про их соперничество за благосклонность сестры короля, и удар по Маргарите сразу же сочтут поступком, который породила ревность маршала Франции - Анна де Монморанси! Убрать ближайшего друга и соратника короля таким примитивным способом! До такого могли додуматься только пронырливые испанские мозги! --Мой дорогой брат, что известно о смерти герцогини, кроме того, что она была отравлена кантарелло? - Голос Маргариты был печален и спокоен. Главное, что она верит в его невиновность, а уж он докажет, что так и есть на самом деле!

François I: - Ничего , Марго! - Франциск пожал плечами и скорчив гримассу, покачал головой. - Совершенно ничего!Если бы было какое-то известие, я бы давно принял меры. Ясно одно, жертвой яда должна была стать, очевидно, не герцогиня... Или же нам показывают, как легко подобраться к особам королевской крови, если ближайшее окружение принуессы не защищено... Как бы там ни было, в Амбуазе есть враги. Враги среди нас, при Дворе! И пока я тут раздумываю, кто знает, возможно, готовится новое преступление? франциск был явно расстроен. Его обычный веселый, жизнерадостный нрав сегодня был словно потушен . - Марго, я приказал , чтобы вся наша еда тщательно осматривалась и пробовалась, и не нахожу себе места от бессилия! Что еще я могу сделать, чтобы уберечь мою семью ? Расследование? Но кого искать? Где? не подвергать же всех придворных по очереди пыткам ? Король был явно расстроен. Он поднял взгляд на Монморанси и вдруг его осенила счастливая мысль. - Герцог, что скажете, если я поручу Вам взяться за расследование этого дела? Помнится, во время крестин Дофина Вы и моя сестра проявили не малую смекалку и находчивость... Может быть и сегодня Фортуна будет благосклонна к Вам? - И не кривитесь, Бониве! - Обратился Франциск к адмиралу Гуффье. - Ваши раздоры надоели мне , госопда. И особенно сейчас они более всего неуместны. Итак, герцог, Марго, все необходимое Вам будет предоставлено! Только так мы сможем опередить врагов - когда сами обратим их в бегство!



полная версия страницы